Название: Контракт
Автор: Iambang
Бета: Мустафа 1000 и 1 Отмазка привет
Фэндом: Durarara!!
Пейринг: Шизуо/Изая. АУ-60 Шизуо/Изая, Изая-слепой талантливый пианист. Шизуо-певец. Слепые ласки после очередного выступления
От автора: рейтинга, которого хотел заказчик, нет.
читать дальшеКогда перестаешь видеть, все образы в голове становятся в два раза ярче, звуки вокруг – в разы громче, отчетливее, разнообразнее. Начинаешь подмечать, казалось бы, совсем уже мелочи: частоту дыхания собеседника, еле уловимый шорох ткани, легкий звон бокала, поставленного на журнальный столик, шелест контракта, на котором только что поставили подпись. За семь лет пианист научился многому, и уже даже не жалел, что все случилось именно так. Можно жить, даже не видя света, не так ли? Тот, кто скажет, что лучше умереть, чем потерять зрение - полный дурак. Быть может, так даже интереснее, эдакая маленькая партия в безумие. Почему бы и нет?
- Это бессмысленно, подумайте сами. Я не хочу Вас оскорбить или чем-то обидеть, но поймите, у вас нет будущего, по крайней мере, в этой сфере. Ваш талант… Он завораживает, но как Вы собираетесь играть, не видя нот? Прошу прощения, но нет. И мой совет – забудьте об этом сейчас, дальше будет сложнее.
- Завораживает мой талант, да? Люди такие смешные, а их оправдания – особенно, - усмехнулся парень, обводя пальцем резной узор на краю столешницы. – А знаете, что? – улыбка стала еще шире и самоувереннее, - Вы еще заговорите обо мне, - брюнет снял затемненные очки и посмотрел невидящим взглядом в лицо собеседника.
Изая умел производить впечатление, и он умел этим наслаждаться. Пусть не видеть, но чувствовать эмоции – это было незабываемым ощущением. Вот и сейчас мужчина напротив нервно поправил галстук и сглотнул, коротко и рвано выдохнув. Коктейль из чувств, взболтать, но не смешивать. Удивление, медленно переходящее в раздражение – не каждый день можно столкнуться с такой самоуверенностью – приправленное капелькой неясно откуда взявшегося страха.
- В скором времени Вы сами будете мечтать об этом контракте, но, увы, будет уже поздно. Помните мои слова, Таканаги-сан.
***
Изая смеялся громко и заливисто, не переставая играть. Он знал звук каждой клавиши, каждый тон и переход, знал, что и завтра на его концерт снова соберется полный зал, снова его гримерку завалят цветами, а визажистка будет зачитывать ему послания от поклонниц, мило смеясь и – пианист был уверен – то и дело краснея. И это было незабываемым ощущением, оно пьянило, заставляло восхищаться самим собой.
- Так прекрасно, когда твои чувства взаимны, - тонко усмехнулся Орихара, плавно убирая пальцы с клавиш, - не так ли? – брюнет повернул голову вправо, точно в ту сторону, где сидел мужчина лет двадцати пяти, облокотившись на впереди стоящее кресло, и пристально наблюдал за каждым движением пианиста.
- Я не понимаю, о чем ты, - раздраженно шикнул незнакомец и поднялся, медленно направившись ближе к сцене. – Как ты меня вычислил?
- Ты слишком громко возился, выбирая кресло. Такой неуклюжий, - Изая закрыл крышку рояля и встал, привычным движением расправляя несуществующие складки на брюках. – А говорил я о том, что люди меня любят, понимаешь? Ты – очередное этому доказательство.
Пианист светился каким-то невидимым, но ощутимым и понятным только ему одному счастьем, чувством превосходства. Осторожно поднявшись, он вышел на середину сцены, улыбнулся пустующему залу, приложив руку к груди и слегка склонив голову, затем прошел дальше, ближе к краю и повернулся к незнакомцу, не переставая улыбаться.
- Ну же, я жду аплодисментов.
Слушатель, сам не понимая, почему, не мог оторвать взгляда от его обманчивой улыбки, захлопал в ладоши, тихо, не прикладывая особенных усилий и желания, но звук отражался эхом от высоких стен пустого концертного зала.
- Стоп, какого черта это я делаю, а?!
- Аплодируешь, разве не ясно? – в голосе послышалась издевка, - Видишь, все восхищаются мной! И ты тому не исключение. Может, представишься, тайный обожатель?
- Орихара… Я знал, что ты гад, но что настолько… - послышался приглушенный звук удара и тихое рычание.
- Ну же, не надо громить мебель!
Приблизительно тогда Изая понял, что этот человек тоже умеет интриговать и производить впечатление, однако совершенно не умеет этим пользоваться. Это определенно обещало быть интересным.
- Я - Хейваджима Шизуо, и у нас с тобой совместный контракт на двадцать выступлений. И да, меня тошнит от твоей музыки!
***
Домой в тот вечер Хейваджима вернулся поздно. Всунув в руку таксисту несколько купюр и от души хлопнув дверью автомобиля, Шизуо зашел в подъезд, по привычке уже проверил почту, выудил очередную стопку писем и газету, с разносом которой почему-то запоздали утром. А еще ключ в замочную скважину попал только с третьего раза. Квартира блондина встретила привычной темнотой, мигающей кнопкой автоответчика на телефоне и вечно просящим есть котом.
- Привет, Саймон, - мягко улыбнулся блондин, присел на корточки и вытянул вперед руку, в которую сразу ткнулась пушистая мордочка, - Соскучился? Ну да уж, конечно, просто снова жрать просишь. Пошли уже.
Устало вздохнув и потерев виски, Шизуо направился на кухню, по пути включая свет во всех комнатах – старая привычка, от которой он так и не смог избавиться. Грохнув на плиту чайник и споткнувшись о крутившегося вокруг ног питомца, Хейваджима зашипел и чуть не свернул стоявший рядом стул.
- Да что ж такое-то, а? Сперва этот, теперь ты еще под ногами вертишься!
В тот момент блондин был готов поклясться, что кот посмотрел на него с укором.
- Ладно, иди сюда, морда.
Наверное, Касука был прав, когда говорил, что брату следует завести какое-нибудь животное, но Шизуо уже тысячу раз пожалел, что взял тогда этого маленького и грязного котенка, бродившего возле дома, откормил и привел в порядок. С одной стороны, ему нравилось смотреть за тем, как котенок гоняет смятый фантик от конфеты по полу или ловит солнечные зайчики, нравилось, что он каждый день его встречает у двери, спит рядом, в изголовье кровати, смешно фырчит и тычется носом ему в ухо. Но с другой стороны, котенок вырос в большую проблему, хитрую, наглую и привередливую. Однако мурлыкать он не перестал, даже когда подрос, и сейчас Хейваджима слушал тихое урчание, почесывая уже сытого и довольного жизнью кота за ухом. Настроение начало медленно подниматься.
Певцом Шизуо стал в девятнадцать лет. Именно тогда он подписал свой первый контракт с одной из ничем не выдающихся студий. По началу дела не клеились, то и дело возникали проблемы, то с голосом, то с персоналом, то с руководством – Хейваджима вечно рычал всем в лицо, даже не особенно стараясь скрыть раздражение, и его менеджеру вечно приходилось решать проблемы подобного характера. Том вообще был хорошим человеком: терпеливым, добрым, общительным. Однако о его способности заявляться с плохими новостями в самый неподходящий момент ходили легенды.
Из полудремы Хейваджиму выдернул звонок мобильного телефона. Кот, лежавший у хозяина на коленях, дернулся и лениво слез, хмурясь и широко зевая. По всем законам логики это просто обязан был быть Том.
- Доброй ночи, Шизуо! Ну как настроение, послушал музыку Орихары? – услышав недовольное сопение в трубку, менеджер расценил это как положительный ответ и продолжил, - Что, не понравился? Да брось ты, он очень талантливый, тем более что контракт дарит нам хорошую циферку с большим количеством нулей. Знаешь, пожалуй это – самое выгодное соглашение, которое ты когда-либо заключал.
- Я не смогу нормально работать с этим!.. – голос сел до тихого рыка, - я прибью его, понимаешь?
- Только если после тура. Сработайся уж с ним как-нибудь, будь благоразумнее. Вдруг он тебе еще понравится, а? – на том конце провода Том весело хохотнул. – Завтра первая репетиция, но времени в обрез - концерт уже через неделю. Так что, помни мои слова, и успех у нас в кармане.
***
Изая, конечно же, никогда бы не признался в этом вслух, но ему даже нравилось, как поет блондин. У Шизуо был хороший голос, глубокий, поставленный, приятный и мелодичный. Но только до тех пор, пока Хейваджима не начинал орать, а орал он на репетициях в последнее время часто.
- Шизу-тян, ну как так? – Орихара ухмыльнулся, убрал пальцы с клавиш и повернулся лицом к немногочисленной публике – самому Шизуо, Тому и еще нескольким людям из команды, усевшимся на первых рядах. Изая настоял на том, чтобы проводить репетиции прямо в концертном зале, чтобы он привык к обстановке и запомнил план помещения. - Завтра уже первый концерт, а ты так и не научился петь! Я не хочу, чтобы наш дуэт опозорился, - промурлыкал пианист, делая ударение на слове «наш», встал и уверенными шагами направился к Хейваджиме. Вытянув вперед руку, он замедлил шаг, продолжая все так же приторно улыбаться, подошел к певцу почти вплотную и сочувствующе похлопал того по плечу. – Сделай уже с этим что-нибудь, а?
Шизуо уже готов был рвать и метать от такого поведения наглого пианиста. Слепой значит, так и думает, что никто его не тронет? Шизуо расплылся в пугающей улыбке, представляя, как прикладывает Орихару головой о его же рояль, и даже пожалел, что тот этой улыбки не видит, перехватил лежащую у него на плече руку и схватил Изаю за шиворот, с силой встряхивая. Тот дернулся, но самодовольную ухмылку с лица не стер, скорее наоборот, откровенно забавлялся происходящим на сцене. Маленькое выступление, где он – один из главных действующих лиц.
- Что такое, Шизу-тян?
- Ах, ты…
- Шизуо!
- К черту вас, я курить!
Орихара слушал удаляющиеся шаги с неприкрытым торжеством. Да, за эти несколько месяцев, что они будут давать совместные концерты, он сумеет неплохо развлечься.
- Том-сан, вы слишком рано вмешались, - нотка разочарования в голосе. – Он на балкон пошел?
- Да, туда, - менеджер проводил взглядом своего подопечного, который по пути пнул несколько кресел и споткнулся о первую же ступеньку лестницы.
- Вот и хорошо. Надо проветриться.
Хейваджима не любил курить, однако через каждые пять минут он вытягивал из пачки новую сигарету, крутил между пальцев фильтр и чиркал зажигалкой, прикуривая. Ему читали множество лекций о вреде курения для голоса, практически угрожали тем, что если он не откажется от своей привычки, то с ним могут разорвать половину контрактов, однако же Шизуо знал, что ничего такого не будет. Да, его руки будут постоянно пахнуть терпким сигаретным дымом, придется тратить лишние деньги, покупая блок сигарет на неделю, через какое-то время, лет через пятнадцать, у него сядет голос. Блондин курил уже шесть лет, и то, что в запасе остается еще девять, его вполне устраивало.
Затянувшись в очередной раз, певец облокотился на бетонные перила балкона. Каждый раз, когда выступления проходили в этом концертном зале, он сбегал сюда курить. Маленький балкончик с навесом, выходящий во дворы и неясно, для чего вообще предназначенный, все равно никто на него внимания не обращает.
- Шизу-тян, ты тут?
Хейваджима обернулся, с трудом заставляя себя дышать глубоко и ровно в попытках не завестись вновь и подавляя желание спустить нарушителя его уединения прямо с лестницы. Изая шел осторожно, придерживаясь рукой за стену. А Шизуо смотрел, как он осторожно поднимал ноги и старался нащупать ботинком еще одну ступень, хотя лестница уже закончилась, и усмехался. Сразу видно, что здесь он в первый раз.
- Чего тебе? – подался вперед, схватил Орихару за локоть и потянул на себя, подводя к перилам. Изая, почувствовавший под руками прохладный бетон, стал смотреться гораздо увереннее, кивнул в знак благодарности и повернулся лицом к улице. Почему-то блондину вновь показалось, что над ним открыто издеваются.
- А я ведь совсем тебя не знаю, Шизу-тян, - протяжно, задумчиво, - Вдруг ты какой-нибудь маньяк или жертва детского насилия? – в голосе Изаи сквозило наигранное беспокойство. – И как я буду смотреться на одной сцене с тобой, а? Как ты выглядишь?
- А что, не видно? – раздраженно буркнул мужчина, но тут же осекся, понимая, что он сказал.
- Представь себе, - отчеканил собеседник холодно и отстраненно. – Опиши хоть внешность.
Шизуо начинал злиться, Орихара своими вопросами медленно, но верно ставил его в неприятное положение. И Хейваджиме совсем не хотелось описывать себя тому человеку, которого он знает всего неделю.
- Ну…
- Так, понятно. Шизу-тян, я сам на тебя посмотрю. Извини, но мне кажется, что на это я имею право, - Изая усмехнулся. – Постоишь с минутку смирно?
В голове отчетливо закрутились кадры из просмотренного когда-то фильма о том, как девочка-подросток, попав в автокатастрофу, ослепла и училась познавать мир заново. Интересно, у Орихары все было так же? И не станет же он, как та девчушка по другую сторону экрана телевизора, осматривать его на ощупь? Слишком абсурдно, однако…
У Изаи были холодные руки. Это певец понял, когда Орихара прикоснулся к его щеке. Сначала он осторожно, словно запоминая, очертил скулу, обвел контур губ, дальше прошелся кончиками пальцев по морщинке между бровями, усмехнулся, погладил по волосам, определяя длину, решил поиздеваться и дернул за челку, сдавленно при этом хмыкнув. Шизуо замер и принялся сверлить пианиста раздраженным взглядом – этот парень позволял себе слишком многое. Но в то же время, в мозг въелись слова «я на это имею право», с которыми Хейваджима был согласен. Но вот того, чтобы его так беззастенчиво лапал этот нахал – такого даже предположить было нельзя! А Орихара его уже действительно лапал.
- Какого черта ты делаешь, блоха?! - Шизуо опомнился слишком поздно – Изая успел отпрыгнуть назад. Он улыбался широко и хищно, словно кот, который только что подцепил лапой мышь за хвост, однако его улыбка вскоре померкла – не каждый будет доволен и счастлив, когда его держат за ворот, перегнув через перила. Высоту Изая определить не мог, но ощущение пустоты где-то сзади ему крайне не нравилось. Разожми кулаки этот вспыльчивый идиот Хейваджима, и падение в никуда неминуемо. Однако ситуация подстегивала к действиям.
- Что такое, чего ты переполошился?
И снова у Орихары голос размеренный и плавный, красивый, и Шизуо не может понять, чего хочет больше: прибить пианиста прямо сейчас, спустив с лестницы или скинув с балкона, или оставить «на потом» и надеяться на то, что он исправится. Хотя, последнее можно было опустить. Хейваджиме только и остается, что рычать и встряхивать любящего поиздеваться над ним брюнета.
- Я убью тебя… - зашипел Хейваджима, затаскивая пианиста обратно, встряхивая и занося для удара руку.
- А попробуй, будет весело!
На следующий день визажистка охала и причитала, крутясь вокруг них и пытаясь хоть как-нибудь загримировать последствия потасовки главных звезд этого вечера – разбитые носы, порезы от ножа и синяки. Изая же выглядел вполне довольным собой, а после концерта засиял еще сильнее, распространяясь о любви к людям, развалившись прямо на полу среди букетов, ему предназначенных. Шизуо время от времени косился на брюнета, сжимал кулаки и злился – чувство, что он решительным образом ничего не понимает, так и не соизволило его покинуть, однако же осознание того, что через девятнадцать выступлений пианиста можно будет попробовать пришибить на полных основаниях, его крайне радовало.
***
- Видишь, я же тебе говорил, что вы сработаетесь! На вот, выпей, последний концерт как-никак был! – донельзя довольный Том пихнул Хейваджиму локтем под бок и всунул в руки тому бокал шампанского, - и за все это время я насчитал всего лишь восемь покушений на нашего гения-пианиста, - менеджер покосился в сторону, отыскивая взглядом последнего. Изая обнаружился быстро – за кулисами в принципе было не так уж много свободного пространства, да и Орихара в толпе легко угадывался по довольному, с ноткой издевки смеху и вспышкам фотоаппаратов. – И у вас минут через двадцать встреча с репортерами, проводишь его? Ой, да ладно тебе, ответите на пару вопросов, и делай, что хочешь! Только осторожнее, иначе в тюрьму загремишь, - Танака скривился, хотя и так прекрасно знал, как отреагирует его подопечный, узнав о совместной пресс-конференции.
- Я сделаю так, что никто не узнает, - Хейваджима опустошил бокал, вручил пробегающему мимо парнишке-работнику и направился вытаскивать Изаю из толпы поклонниц и обожателей, которые совершенно непонятным образом каждый раз умудрялись проникать за кулисы. – Иза-аааая!
Кучка девиц сразу же отделилась от главной и понеслась навстречу своему кумиру, восхищенно что-то щебеча и пытаясь вручить букеты. Потом посыпались бесконечные вопросы, однообразные и уже избитые. Шизуо прекрасно понимал, что подобные обожательницы раз за разом приходят на концерты не для того, чтобы насладиться его творчеством, а чтобы посмотреть на молодого и красивого певца и по возможности столкнуться с ним лицом к лицу где-нибудь за кулисами. Но на этот момент он старался не обращать внимания – основную публику все равно составляли серьезные люди, приходившие смотреть именно на выступление, а не на исполнителя.
- Хейваджима-сан, когда будет следующий концерт?
- Меня зовут Кэти, я ваша давняя поклонница, возьмите букет!
- Хейваджима-сан, а правда ли?..
- Шизуо, я люблю тебя!!
- А какие отношения у вас с Орихарой-саном?
Блондин с крайне сосредоточенным видом старался протиснуться к Изае, то и дело отнекиваясь и отмахиваясь от особо навязчивых. Раздражение внутри кипело, но Хейваджима был одним из таких людей, про которых можно сказать «грубоват, но вежлив», поэтому распихать девушек и спокойно пройти он не мог.
- Изая, мать твою!
- А, Шизу-тян, это ты? – пианист повернулся на голос, - Где ты?
- Вы слышали, как он его называет? «Шизу-тян»! Тут определенно…
- Я здесь, и у нас конференция сейчас! - прорычал Хейваджима, перехватывая брюнета и перевешивая того через плечо, посчитав, что так они быстрее доберутся до нужного зала.
- Я отвечу еще на один ваш вопрос, - парень продолжал довольно улыбаться, даже свешиваясь с плеча своего товарища по сцене.
- Какие между вами отношения, Изая-сан?
Шизуо узнал этот голос - эта же девушка то же самое спрашивала у него – и вопрос ему крайне не понравился. Однако Изая так и не успел дать внятного ответа – они свернули за угол в узкий коридор. Еще через секунду пианист был поставлен на пол и схвачен за локоть – Хейваджима его дальше нести на руках явно не собирался.
- Шизу-тян, - Изая с чувством собственного превосходства поправил галстук-бабочку, - ты совершенно не умеешь вести себя с девушками.
- Идем, - процедил тот, таща Орихару за собой. – Тут провода раскиданы дальше, не грохнись.
- Вот был бы помягче, нашел бы себе девушку давно…
- Заткнись!
- Ой, правда глаза колет, да? – Изая откровенно наслаждался ситуацией, - а ты же блондин, верно? Ах, ну да, такой же глупый…
Для Хейваджимы это стало последней каплей, он и так слишком долго сдерживался от того, чтобы прижать эту самоуверенную блоху к стенке и как следует врезать. Резко развернувшись, так, что Изая пошатнулся и чудом удержал равновесие, блондин с силой пихнул его в грудь, отталкивая к стене, через полсекунды очутился рядом и схватил за ворот, приподнимая. Сам же пианист выглядел так, словно владел ситуацией целиком и полностью.
- Слышишь, ты, наглый засранец, еще слово, и я тебя тут…
Слова он шипел Изае прямо в лицо, но договорить ему никто не позволил – коротко усмехнувшись, музыкант подался вперед и прикоснулся своими губами к его, на секунду задержался, издеваясь. Управлять Шизуо несложно, нужно только знать, за какие ниточки дергать. И Изая поцеловал замершего и обалдевшего от такой наглости блондина снова, усмехнулся ему прямо в губы, чувствуя, как сильнее сжались пальцы на его вороте. Однако ему не понравилось это отсутствие должной реакции – Шизуо не ударил, не заорал и не оттолкнул, как должно быть, но и не ответил, хотя это уже противоречило бы здравому смыслу. А еще было очень интересно, какое сейчас у Хейваджимы лицо.
- Ну, глупый Шизу-тян, - в голосе скользнула нотка разочарования, - Никакой реакции от тебя не добьешься…
Орихара Изая очень редко ошибался. Если он что-то подметил, значит, так и есть. Если что-то сказал, то вероятнее, так и будет. И подумав, что блондин умеет интриговать, только не в силах пока этим умением пользоваться, он снова не ошибся. Пришла очередь Шизуо выйти на эту маленькую сцену.
Поцелуй вышел неожиданным и резким и напоминал скорее укус, властный, жесткий. Потом пришло чувство, что его, Орихару, куда-то поволокли и втолкнули в первую попавшуюся дверь. Там располагалась костюмерная – это Изая сообразил тогда, когда его бесцеремонно швырнули на подобие дивана, погребенного под ворохом одежды, и нависли сверху, сдирая с шеи галстук-бабочку.
- Эй, чего это ты, а? – пианист ухмылялся широко и сыто – игра снова преподнесла ему сюрприз. Вместо ответа брюнета притянули к себе и поцеловали снова, на этот раз уже более напористей. – Тронешь беззащитного меня? – а говорил он с вызовом.
- Трону, как еще трону!
Орихара упирался Шизуо в грудь, то отстраняя его от себя, то наоборот притягивал, силясь ухватить его хоть за что-нибудь. Ему нравилось пытаться перехватывать инициативу поцелуя, цепляться пальцами за волосы на затылке, не отпуская от себя, от этого певец тихо рычал и принимался еще быстрее стаскивать рубашку, и свою, и Изаи, сильнее вжимать его в непонятные костюмы, которые никто из них так и не удосужился скинуть на пол. Ласки Шизуо были похожи на порыв, короткие и какие-то собственнические, но музыкант наслаждался ими сполна, то и дело вздрагивал, когда по спине пробегались мурашки, ерзал, приподнимаясь, яростно шипел и умудрялся вставлять свои комментарии, не разрывая очередного поцелуя. А еще он был удивительно, просто бесстыже отзывчивым, провоцировал на действия и откровенно наслаждался результатом. И даже сейчас, казалось, Орихара владел ситуацией - временами Шизуо было так легко управлять.
- У нас конференция началась минут как двадцать назад, - подметил пианист.
- Да по фигу на нее, обойдутся.
- Поднимай свою задницу, я хочу быть в центре внимания!
- Терпеть тебя не могу, - почти беззлобно пробубнил Шизуо, придерживая подорвавшегося было с места музыканта. – Уймись, Том все объяснит этим репортерам и что-нибудь придумает.
Орихара предвкушающее облизнул губы и усмехнулся, позволив себе поваляться с этим идиотом еще некоторое время. Танака парень умный, сам сообразит, что заключить контракт еще на десять или же больше совместных выступлений будет весьма и весьма выгодным.