А мне подарили совершенно потрясающую штуку. Её и курим-то только мы вдвоем, но зато - слава основателям секты сталкерца! Минор с Левкой.
Спасибо тебе огромное, боссу. *_* Это совершенно во всех смыслах, ну вот именно так, как я это и видел.
Название: без названия
Автор: Кутх, кто же еще.
Бета: нету
Рейтинг: pg пускай будет
Персонажи: Левка, Минор, неназванный угольник
СашкаЖанр: джен? О_о
Краткое содержание: Лёвка-центрик и смазанный поцелуй, который на него не похож, да.
Дисклеймер: у Сталкерца-то? Короче, все не мое.
Авторские примечания: АУшка и вечный принцип "один подумал - второй развил" детектед. И напарник Лёвки таки обрел имя.
Посвящение: посвящается
Zincum, который также и
IambangС днем рождения тебя, чувак
, который внезапно назвался моим старшим братом, лол.
И таки эти два дня разницы ничего не значат, детка~
Тыкнуть - в смайлик
Туман давно был для Лёвки - бывшего сержанта Льва Коломина, отмычки сталкера Дроя, потенциального следопыта-бродяги - чем-то живым. Еще с самого начала, когда он безжалостно превращал ребят в черные изваяния, а крики их кружили вокруг жутким воем, эхом отдававшимся от стен шахты, звенящим в ушах. Как в учебнике биологии - организмом-симбионтом, выбрасывающим свои споры во всякое движущееся существо. Только тут неизвестно еще, что лучше, иногда думал Лёвка по ночам, глядя в потолок. От тумана было не избавиться, не уйти далеко - он притягивал, манил к себе, как будто шептал насмешливо "не уйти тебе, Коломин, далеко от Зоны. Не пустит она, ты уже ее, весь, с потрохами". Бывший отмычка такие ночи ой как не любил, даже не потому, что не высыпался - с этим, как ни странно, проблем никогда не было - мысли потом все время лезли паршивые в голову, и не помогала даже ходка в Зону, верное средство забыть проблемы. Там ведь как - текущие проблемы вытесняют из головы мысли о прежних, и даже можно сделать вид, что ничего и не происходило совсем. Хорошая штука Зона... иногда.
Когда он понимает, что больше не испытывает зависимости от тумана, то, если честно, позволяет себе поверить, что этот замкнутый круг можно порвать. Наивно верит, что отпущен на свободу - и той же ночью просыпается от того, что кишки буквально скручивает от боли. Перед глазами все плывет, мерно вспыхивают алые полосы - в такт тому, как пульсируют выворачиваемые узлом внутренности. По щекам, кажется, текут слезы, а может, и впрямь текут, смешанные с кровью, Лёвке как-то не до выяснения всех обстоятельств. Он бормочет сквозь зубы ругательства, кусает рукав, чтобы не орать в голос, и корчится, сжимаясь комком
толькобыэтопрекратилось
"Приступ" заканчивается так же неожиданно, как и начинается, Лёвка перекатывается на бок и вытирает лицо все тем же - уже разодранным, правда - рукавом. Его колотит крупная дрожь, и фляга от его прикосновений едва не падает на пол, но все же оказывается в руке. Вода смывает с губ металлический привкус, и Лёвка осознает, что, скорее всего, прокусил насквозь губу. Раздирает и так уже испорченную одежду и этой тряпкой вытирает лицо. С усилием сглатывает. Где-то на ноге - под коленом - медленно проявляется едва заметная черная прожилка, похожая на чересчур темную вену.
В голове всплывает всего одно слово: "жемчуг", и ему решительно не ясно, что делать с этим дальше. До этого он спокойно бродил себе по Зоне, старался не попадаться особо на глаза, потихоньку сбывая приносимый хабар Сидоровичу, и грешным делом думал, что так и сдохнет здесь однажды, пока туману не надоест поддерживать его молодость. А теперь его наверняка ждут большие проблемы.
Вот уж точно, многие знания умножают печали, правильно говорил какой-то древний парень.
Бывший сержант Лев Коломин впервые в жизни проклял армию.
***
На расспросы у него ушло около полугода. Лёвка не помнит, что тогда пришлось врать всем: сталкерам, торговцам, ученым, но знает, что так никому и не сказал правду. Ему не улыбалось быть для кого-то мишенью для охоты или подопытной крысой, и поэтому он прикидывался жадным новичком, почуявшим выгодный ништяк где-то на западе Припяти. За то, что в шахту проберется кто-то еще, он не волновался, взорванный при зачистке, засыпанный вход отпугнул бы любого въедливого и упертого. Только вот оказалось, что все было понапрасну - если кто-то что-то и знал, то находился явно не в Зоне. А уйти за Периметр Лёвка не мог - пока не мог. Туман потихоньку отпускал его, но без "дозы" ядовитых испарений все еще было плохо. Хотя это мерзкое чувство отходняка не шло ни в какое сравнение с ломкой, каждый раз буквально убивающей его напарника.
Они, кстати, так и не теряли друг друга из вида, только вот, как выяснилось, Сашку ни разу не скручивало так, как Лёвку той ночью, и слово "жемчуг" не говорило ему совсем ничего. И это было неправильным.
А однажды утром Лёвка проснулся и понял, что туман ему больше не нужен. Жить можно было и без ядовитых испарений пепельно-вьюжного тумана. В тот момент он понял почти все. В том числе и про растущий где-то в собственном животе артефакт, потому и называющийся "жемчуг".
Ты Избранный, Нео - пронеслось в голове, и бывший сержант невесело хмыкнул.
Точно, Избранный. При всем при том, что эту миссию он навьючил на себя сам. Шахту нужно уничтожить. Лучше взорвать, для надежности. Иначе черный туман однажды может прорваться на поверхность...
В ту же ночь ему снится странный сон - словно бы собственный мозг там, в голове, был окутан с краю пепельной вьюгой. На его глазах эта пелена неприятно изогнулась и закрыла еще участок.
Просыпается он с трудом, смотрит перед собой некоторое время, а затем спускается вниз. Ночует он сегодня в баре «№92», и поэтому совершенно не удивляется, когда узнает от Чижика, что скоро тут появится Дрой. Бывший лёвкин наставник - и по совместительству дружок Госта, Зёленого и Минора. Эти смогут дойти до Припяти - раз уж однажды едва не добрались до Монолита.
Так и вышло, думает Лёвка, глядя на горящий в заброшенном доме костер. Рассказ он свой уже закончил, и теперь сидит, рассеянно теребя высохшую перчатку.
Так и вышло - и теперь осталось ему на этом свете совсем немного. Потому что эту шахту должен будет кто-то взорвать - и лучше это будет и так обреченный на смерть бывший отмычка, чем...
Додумать не получается, Лёвка дергается внезапно - перед глазами все плывет, огонь смазывается рыже-медными пятнами - и начинает неловко заваливаться набок, прямо на сидящего рядом Минора. В голове словно проносится черная волна, и пелена, в воображении Лёвки окутывающая его мозг, смыкается почти полностью. До полного превращения в угольника ему остается совсем немного, и неясно, будет это минута или же час.
Лёвка мотает головой, смотрит на Минора - тот говорит что-то, наклонившись, губы двигаются, но слова абсолютно неразличимы - зачем-то тянется вперед, и губы скользят по виску напарника. Почти как смазанный поцелуй, и он даже мог бы быть романтичным - если бы это не был Минор, упрямый, циничный и очень везучий Призрак Зоны, до сих пор считающий себя человеком.
Минор.
Лёвка дергается снова, его губы мимоходом касаются чужой щеки, а дальше угольная пелена смыкает границы окончательно. Мозг окутывает сумрачная тьма, а когда она уплотняется, сержант Лев Коломин, бывший отмычка сталкера Дроя и потенциальный следопыт-бродяга, исчезает. Открывает глаза уже Лёвка-угольник, собранный и сосредоточенный на одной цели: уничтожение того, что его породило.
-Колотить мой лысый череп, - бормочет Минор, а глаза – нехорошие, почти шальные глаза. - Это что сейчас было, мутаген?
Голос у него нарочито спокойный, но видно, что сталкер готов в любой момент схватиться за оружие.
-Не знаю, что, - отстраненно говорит Лёвка, стягивает перчатку и осматривает угольно-черную конечность. Сетка прожилок на бледном лице кажется еще темнее. - Но это было последней стадией. Теперь я больше не человек. Теперь я - один из них.
Минор осматривает его, думает мгновение, и, кажется, верит. Верит и решает забыть лёвкины губы у виска как страшный сон.
А угольник тем временем натягивает перчатку, расправляет пальцы, не поднимая головы.
То, что он все помнит, уже никого, кроме него, не касается.
