490 и подобие ангста.
Он не готов умирать, когда ему пару недель назад исполнилось двадцать лет. Это слишком странно, неправильно и противоестественно, и дело совсем не в том, что он слишком привык жить.
Масаоми никогда не ценил свою жизнь по-настоящему, научившись у Изаи одной простой вещи – играть с огнем, ставя на кон все, что имеется в наличии. Жизнь – она как игра в покер, не более и не менее, с такими же правилами и ставками, когда постепенно открываешь карты, продумывая все исходы до мелочей, рассчитывая и предугадывая, отслеживаешь поведение других игроков, окидывая стол слегка небрежным, но внимательным взглядом. Наверное, он просто забыл правила, по которым эта самая игра идет. Или не принял во внимание то, что половину правил игроки диктуют себе сами.
Очнуться в тот момент, когда в крышку гроба вколачивают последний гвоздь – совсем не то, о чем мечтает Кида последние несколько лет, и когда открываешь глаза и не видишь перед собой ничего, кроме темноты, непросто понять, что происходит. Немногим позже возвращается гудящая боль в затылке, а вместе с тем и осознание того, что он, Кида, находится в маленьком замкнутом пространстве, которое плавно наклоняется и скользит куда-то назад и вниз.
Удар деревянного ящика о землю – и сразу становится ясно, где он и что происходит, о том, почему все именно так, Киде думать некогда. Резко, словно по щелчку пальцев, накатывает паника, и Масаоми судорожно шарит потными ладонями по дну своего гроба – благо, руки остались несвязанными – хлюпает кровью из носа, и с трудом удерживает подступающий к горлу крик.
Нет, Кида никогда не ценил свою жизнь, однако сейчас он готов отдать все, что вообще возможно отдать за то, чтобы выбраться из этого деревянного ящика. Сверху слышатся голоса, и один из них Масаоми узнает сразу же, однако умирать с этим знанием еще тяжелее. О крышку гроба стучат комья земли, и кажется, что дышать становится еще тяжелее. В бок упирается что-то небольшое и острое, и Кида инстинктивно хватает предмет рукой, с трудом удерживая его в дрожащих пальцах. Складной нож.
Надо же, какой заботливый.
Воздух теплее и отчего-то слаще, а стук земли о дерево постепенно затихает. И Кида срывается. Крик истеричный, надрывный и долгий, по щекам текут слезы, и Масаоми, напрягаясь, выгибается в спине и вжимается подбородком в шершавые доски.
- Хотели бы вы умереть сегодня?
- Я не думаю. А вы?
- А мне придется.
Кида надрывно кашляет и с силой бьет кулаком в крышку гроба. Нет, он не смирится с этим, но единственное, что он может сделать – это крепче сжать нож в ладони и стараться не думать, сколько человек может обходиться без воздуха, и насколько мучительной бывает смерть от удушья.
Кружится голова, грудь вздымается часто-часто, когда Кида, дико улыбаясь, на ощупь вырезает надпись прямо над своей головой. Нет, он не уйдет просто так.
Нож выскальзывает из ослабевших пальцев.
Когда-нибудь его найдут. Через неделю, а может, через два года, но его обязаны найти, и Масаоми надеется, что когда это произойдет, его уже не будет в живых, потому что в том мире одному будет чертовски скучно.
«Увидимся на том свете, Изая»
Я читаю, как у Хемуля Динку украли. Он бегает и материт всех. Так и влияет.
О, дошел-таки до этой книги.
Ага. Интересная, но опять они что-то намутили.
Ну, чувак, это же три правила сталкерца!
Я только два помню =_="
Кикие?
Фейспалм и младший напарник.
+выпиливание младшего напарника.
Точно! Вылетело из головы.