[Zincum]

Первое декабря. Первое, мать его, декабря. И гифочка, которая как в вк. "Добавь *вставить нужное* к себе на стену, чтобы он у тебя хоть где-то был".

- Пока, ребята! - Чиён бодро машет рукой друзьям, разворачивается и весело убегает к дому.
Постепенно замедляя шаг и растирая замерзшие пальцы в промокших перчатках, он смотрит на уже темное небо и большие пушистые хлопья снега, плавно падающие вниз. Улыбка медленно сползает с его лица, и он раздраженно дергает колючий темно-зеленый шарф на шее, пытаясь прогнать подступающее уныние, с которым за последние пару месяцев он почти сроднился.
Снег, похожий на пушистое белое покрывало, сминается под ногами с приятным тихим хрустом, и Чиён думает об этом, когда сворачивает на другую улицу. Он стягивает перчатку, выставляет перед собой ладошку и просто ждет, когда снежинка опустится ему на руку, а затем сжимает её в ладони и закрывает глаза.
На улице спокойно, и можно не думать ни о чем, не разговаривать с матерью и не видеть этих так и не до конца разобранных коробок в новом доме.
Чиён вздыхает и хмурится, укоряя себя за плохое настроение. Все так, как и говорила мама - он нашел новых друзей, и с ними так же интересно, как и с прежними, но Квону кажется, что он оставил что-то важное в той своей жизни, которая у него была еще два месяца назад. Только он никак не может понять, что.
- Будешь так стоять на одном месте - примерзнешь, - тихо говорят ему, и Чиён поднимает взгляд.
Вечерний воздух почти такой же температуры, что и мысли внутри, Чиёну очень холодно и совсем пусто, и он, этот самый паренек, что сейчас стоит напротив и смотрит, чуть наклонив голову, смотрит и улыбается осторожно и ласково, кажется почти нереальным.
Квона накрывает с головой волной осознания того, что то самое важное, что он потерял, забыл или спрятал сам от себя так, чтобы не найти потом никогда, вот-вот выплывет на поверхность. Из полуоткрытых губ вырывается облачко пара.
- Или ты уже примерз? - все так же улыбаясь, мальчик подходит ближе и с осторожным любопытством протягивает руку, ловит ладонь Чиёна и сжимает её в своей. - У тебя руки холодные.
- А ты теплый.
Квону кажется, что все это с ним происходит во сне. На языке вертится один лишь вопрос, и Чиён сжимает плотнее потрескавшиеся губы, чтобы не задать его раньше времени.
- Идем?
"Кто ты?"
"Я же знаю тебя, правда?"
- Идем. А куда? - Чиён взволнованно улыбается, чувствуя, как теплые пальцы сильнее сжимают его ладонь, и послушно идет следом. Снег под ногами все так же хрустит, а на улице уже совсем темно. У мальчика пухлые, покрасневшие от мороза щеки, и его взгляд кажется знакомым настолько, будто Чиён видел его каждый день.
"Точно знаю, но почему-то не могу вспомнить, как тебя зовут"
- Домой.
- Но я не хочу домой, - Квон расстроенно надувает губы и замедляет шаг. - Пойдешь со мной? - практически на одном дыхании произносит он и неуверенно мнется с ноги на ногу. Потерянное прошлое, а может, настоящее или будущее сейчас где-то совсем рядом, и Чиён уверен, что вот-вот вспомнит, осталось лишь подождать немного. - А маме я скажу, что мы с тобой знакомы давно, что вместе в школе учимся. Пойдешь?..
Мальчик улыбается шире и кивает.
У Чиёна маленькая комната, в углу которой все еще стоят коробки, и ему немного неловко за беспорядок, но гость не обращает на это внимания, забирается на подоконник и поджимает под себя ноги. Незаметно задвинув под кровать кучку пластмассовых солдатиков, Чиён забирается следом и прижимается плечом к холодному стеклу.
- Ну что? - с веселым смущением наконец спрашивает он, переводя на мальчика взгляд. - Если мне восемь, это не значит, что я не могу игать с игрушками! Можно подумать, у тебя их нет! - Чиён фыркает и выходит из комнаты, ероша и так растрепанные волосы, и возвращается с двумя кружками горячего чая.
- Хочешь что-то спросить?
- Я вспомнил кое-что. Сынхён, - неуверенно произносит Чиён. - Ты - Сынхён?
Мальчик делает глоток чая, сжимая чашку ладонями, а затем медленно кивает.
- Сынхён.
Напряжение в воздухе лопается с таким звуком, с каким разбивается большой елочный шарик, и оседает за окном холодной снежной пылью.
- Я знал, - улыбается Чиён. - Я понятия не имею, откуда, но я знал, правда.
Сынхён все так же улыбается, одними уголками губ, понимающе и ласково, и слушает Чиёна практически до полуночи. О его проблемах, переживаниях, о том, что ему кажется, что он знает Сынхёна всю свою жизнь.
- Сынхён? - Квон плотнее кутается в плед и зевает, и голос его звучит устало и грустно. - Мне кажется... Что я должен что-то сделать. Там, в будущем, когда вырасту. Что-то большое и значимое. Но я все никак не могу понять, что.
- Спой мне.
***
Чиён просыпается, резко вздрогнув, и обнаруживает себя в самолете. Спина затекла, а щеку покалывает шерстяной свитер Сынхёна.
- Проснулся? - тихо спрашивает он, вынимая наушники из ушей. - Снилось что-то? Ты, как только заснул, хмурился постоянно.
Квон слушает Сынхёна на автомате, в голове размытыми картинками и отголосками проплывают остатки его сна - маленький Сынхён с пухлыми покрасневшими щеками, пушистый снег и колючий длинный шарф.
- Снилось, - наконец отвечает он, потягивается и сползает на сиденье ниже, закрывая глаза снова. - Но это был хороший сон. Спасибо.
- За что?
- Просто спасибо, - Чиён сонно улыбается и думает о том, что это бывает здорово - иметь возможность ничего не объяснять, и прижимается виском к плечу Сынхёна. Тот смотрит на него мучительно долго - Квон макушкой чувствует этот взгляд - и улыбается в ответ.
Через полчаса, когда они приземлятся, улицы встретят их тонким покрывалом пушистого снега.

@темы: фанфики, самовнушение - лучшее лекарство, Кей вернулся, дарующий поп!

Comments

[18 июня 1946]

2ое декабря. Легче не стало.

[Halalcsillag]

Так по зимнему тепло)))) спасибо

[Zincum]

18 июня 1946, хотя бы снег пошел. Совсем не стало?
Halalcsillag, вам спасибо *о*

[18 июня 1946]

Zincum, Чуть-чуть.

[Джордис]

ах, как красиво

[Zincum]

Джекки Д., спасибо